Уважаемые коллеги!
Мы начинаем работу симпозиума «Сопротивление психоанализу».
Значимость для психоанализа понятия сопротивление трудно переоценить. Фрейд писал: «Работа, подобная нашей, проходит под аккомпанемент непрерывного сопротивления».
Как известно, сопротивление – одно из ключевых понятий психоанализа, можно даже сказать, что оно сыграло решающую роль в основании психоанализа. Под сопротивлением мы подразумеваем все то, что препятствует психоаналитическому процессу, а в расширенном смысле этого слова Фрейд говорил о сопротивлении психоанализу, как об установке на отторжение сделанных им открытий, поскольку они обнаруживают бессознательные желания и приводят человека в состояние психологической угнетенности. Эта мысль возникла у Фрейда еще в 1896 году, тогда он писал: «Я сталкиваюсь с такой враждебностью и живу в таком одиночестве, будто я в действительности открыл великие истины». С подобным отношением к психоанализу мы встречаемся до сих пор.
В своем докладе я больше остановлюсь на второй части определения сопротивления психоанализу, а именно, я хочу рассмотреть некоторые аспекты сопротивления возникающие в процессе интеграции психоанализа в культуру, науку и практику, а точнее аспекты возрождения и развития отечественного психоанализа, а также обозначить проблемы, возникающие на пути освоения психоаналитических знаний. В каком-то смысле – это попытка определить место и границы психоанализа здесь и сейчас.
Отечественным психоанализом я называю психоанализ в постсоветских странах, объединенных русскоязычным контекстом, т. к. еще совсем недавно мы жили в одном государстве, и имеем общую историю и сходные тенденции развития. Отечественный психоанализ пережил свое второе рождение около десятилетия назад. В Украине это совпало с образованием нового государства (с момента сепарации от Советского Союза).
Нужно отметить, что канва драматического развития психоанализа все время определялась как диалог человеческой судьбы через диалектику индивидуального и социального, через динамику человеческих влечений, мотивов и потребностей, через внутриличностные конфликты и противоречия. Другими словами — процесс развития психоанализа всегда связан с конкретными личностями и их взаимоотношениями с социальными процессами.
Я озаглавила свой доклад «Сопротивление психоанализу: драма или трагедия?», тем самым, задаваясь вопросом о судьбе отечественного психоанализа, о течении и перспективах его развития. Собственно говоря, в самом названии нашего симпозиума, которое соответствует названию работы Фрейда, а также одному из важнейших аспектов психоаналитической работы заложен некий драматический, а в некоторых случаях даже трагический подтекст.
Как известно, жанр драмы отражает конфликт между личностью и социумом, человеком и другими людьми, между Я и Другим. Трагедия же – это жанр, в котором отражен конфликт и борьба, сопротивление героя, с превосходящими силами, ради возвышенной цели которые фатально приводят его к катастрофе. Обречен ли отечественный психоанализ на трагический конфликт или перед нами разыгрывается другой жанр — драма? Способен ли психоанализ в наши дни, преодолевая многочисленные препятствия, уцелеть и найти свое место? Или же силы, противодействующие ему, намного превосходят его, и фатальный конец неизбежен?
Проблемы, которые я хочу обозначить в своем докладе, станут основой нашего обсуждения на завершающем симпозиум круглом столе, посвященном вопросам психоаналитического образования, подготовки специалистов, их сертификации и общественной аккредитации. Стоит отметить, что в современном нам обществе мода на психоанализ соседствующая с жесткой критикой, часто демонстрирует нам элементы трагикомического жанра. Например, с этим можно столкнуться в научных кругах, когда с высоких трибун звучат дилетантские суждения о психоанализе, усиливающие сопротивление психоанализу у людей, которым не приходилось подробно изучать тексты Фрейда. И очень часто такие суждения возводятся в ранг истины, оседают в научных журналах, порождая многочисленные искажения, и как писал Фрейд, чем больше сопротивление, тем больше искажения.
Говоря непосредственно о текстах Фрейда, мы можем сплошь и рядом видеть так называемые «пиратские» переводы Фрейда, где порой даже не указана фамилия переводчика, которые пестрят искажениями и неточностями с одной стороны — из-за отсутствия качественной научной редакции, с другой стороны — из-за того, что перевод сделан не с оригинала, а с перевода. В случае украинского языка это, как правило, четвертый перевод.
Отсутствие общей украиноязычной терминологии, также создает дополнительные трудности для перевода и восприятия психоаналитических текстов и теорий, т.е. дополнительный элемент сопротивления психоанализу. Например, в разных текстах перевод понятия «влечение» представлен термином — «желание», иногда «инстинкт», или «импульс», а также, «драйв» или «триб». В зависимости от того, с какого языка этот перевод сделан. Воистину здесь мы можем наблюдать судьбу влечения.
При лицензировании программ нашего института мы обозначили данный термин на украинском языке как «потяг», но этим же словом в украинском языке называется поезд, что, в общем, вносит некую двусмысленность. В западной Украине принято употреблять слово «триб», которое является немецкой калькой, и исключает простое понимание, а ведь Фрейд предполагал, что психоанализ говорит на простом языке.
Естественно все перечисленное затрудняет восприятие аналитических текстов, и очень часто ставит в тупик людей, которые только ступили на путь изучения психоанализа. Однако стоит отметить наличие значительной моды на психоанализ в постсоветских странах, так или иначе, ни одно из популярных изданий не обходится без упоминания психоанализа, психоаналитиков и каких-то психоаналитических понятий и теорий, соответственно искажая их до неузнаваемости. Зачастую, в разного рода СМИ, «психоаналитик» выступает как основной эксперт. Мода в сочетании с невежеством, популяризация в сочетании с искажениями и извращениями, такое положение вещей укоренилось еще со времен Фрейда, он называл это интеллектуальным сопротивлением, которое: «борется при помощи аргументов, пользуется трудностями и неправдоподобными положениями, которые нормальное, но неосведомленное мышление находит в аналитических теориях. Тогда нам снова приходится выслушивать все возражения и критику, которые хором раздаются в научной литературе. Так что для нас нет ничего нового в том, что нам кричат извне. Это настоящая буря в стакане воды». Фрейд также отметил, что «интеллектуальные сопротивления не самые худшие, над ними всегда одерживаешь победу».
Всем известный факт неизбежного сопротивления текстам Фрейда уже набил оскомину, как известно это происходит не только в среде научной публики, но и в тесном кругу психоаналитиков. Воистину, история психоанализа – это история сопротивления психоанализу.
Специфика развития психоанализа на нашей территории (я думаю, что это в большей или меньшей степени касается всех постсоветских государств) связана, как уже было отмечено, с отсутствием возможности, иногда сознательной, изучать последовательно тексты Фрейда, или с желанием изучать психоанализ помимо Фрейда. Иногда приходится слышать в разных психоаналитических сообществах высказывания о том, что Фрейд безнадежно устарел, но вопрос, что тогда мы называем психоанализом, и чем именно мы занимаемся, остается без ответа. На мой взгляд, эти высказывания равноценны тому, если бы мы, говоря о теории относительности, утверждали бы, что устарел Эйнштейн, а в математике устарел Архимед, который, кстати сказать, считал устную передачу математических знаний более подходящей для усвоения математики, чем письменную. Хотя, возможно, эти сравнения не очень корректны.
Вернемся все же к вопросу о сопротивлении. Одним из отличительных аспектов сопротивления, на мой взгляд, является закрытость отечественных психоаналитических групп и постоянные (чаще всего виртуальные) конфликты между ними. В истории психоанализа эта ситуация не нова. Разрывы, конфликты и противоречия раздирающие мир психоанализа изнутри, известны со времен его становления. Цитата, вынесенная в эпиграф симпозиума, как нельзя лучше иллюстрирует это: «То, что называют историей психоаналитического движения, является историей сложных взаимоотношений между теорией, которую необходимо рассматривать в условиях ее проявления, и индивидуумами, которых следует рассматривать в условиях их отношения к этой теории. Так называемое живое отношение к текстам Фрейда свидетельствует о неизбежном сопротивлении, которое они вызывают, причем не среди тех, кого называют широкой и образованной аудиторией, а в нашем тесном кругу психоаналитиков. Этот факт бросается в глаза. Живым в нашем отношении к его дискурсу оказывается только чувство сопротивления, которое он в нас вызывает.
Другой альтернативы, кроме отрицания или сопротивления, не имеется, но поскольку это отношение длится столько, сколько продолжается наша жизнь психоаналитиков, то есть наша практика, создается впечатление, что дискурс Фрейда несет в себе нечто, из-за чего он от нас всегда ускользает. В этом смысле то, что называют «быть фрейдистом», оказывается историей сопротивления психоаналитика учению Фрейда. Быть плохим или хорошим фрейдистом, означает лишь второстепенные вариации этого сопротивления». (Владимир Гранов «Filiations: будущее Эдипова комплекса»).
В отечественных группах мы можем наблюдать идеализацию отдельных личностей или организаций, страхи и параноидные проекции, угрозы и преследования, ощущение всемогущества — все это формирует картину мира и зачастую вместе с водой выплескивает младенца. Мираж всемогущества возникает при исчезновении воплощения. И тогда группа, объединенная священной ненавистью к «неверным», воздевшая на древко знамени имя «самой правильной» организации, борется за чистоту психоанализа с ветряными мельницами «не там прошедших анализ», порой забывая, что психоанализ – это метод исследования, и исследование является ключевой возможность постижения в нашей области. В этих случаях сам психоанализ рассматривается как объект, посредством, которого удовлетворяются влечения, и этот объект можно назвать типичным объектом завоевания. Вероятно, все это имеет свою логическую связь. Ведь постоянная работа с сопротивлением, или, по крайней мере, настрой на эту работу, развивает в психоаналитике определенные качества.
Психоаналитик может оставаться аналитиком в отношении глубинных процессов только, если он способен иметь дело с сопротивлением, т. е. в каком-то смысле если он является борцом. Что в свою очередь порождает определенные паттерны поведения и внутри психоаналитических сообществ. Без сомнения это один из основных аспектов сопротивления психоанализу.
Далее стоит отметить, как еще один элемент сопротивления психоанализу, отсутствие возможности получать качественное психоаналитическое образование, практически, во всех бывших советских республиках. Это связанно как с отсутствием традиции, так и с разрозненностью и противоречивостью теоретических подходов даже внутри одного учебного заведения или группы, а также, мягко говоря, с ограниченной возможность получить психоаналитический тренинг. Всем известны ограничения, так называемого, импортного психоанализа, или «шатлового» психоанализа даже на родном языке, который зачастую является, чуть ли не единственной дидактической возможностью. В связи с этим, возникает ситуация, в которой психоаналитики, претендующие на роль «учителей» вообще не имеют личного анализа, т. е., того, что делает профессию возможной.
Кроме того, в нашем случае психоанализ не входит в правовое поле государства, и этот факт при определенных степенях свободы, все же приводит к дикому использованию психоанализа, иногда к грубым этическим нарушениям и манипуляциям, к отсутствию системы обучения и сертификации специалистов и к попыткам некоторых западных специалистов, иногда не реализовавшихся профессионально у себя на родине, создавать себе паству из аборигенов, заманивая их стеклянными бусами разрозненных знаний и мифическими европейскими сертификатами, иногда сомнительного качества.
Без сомнения, для нас очень важны контакты с нашими западными коллегами, которые имеют не прерывавшуюся психоаналитическую традицию, богатый психоаналитический опыт и школы. Но для того, чтобы отношения между молодыми психоаналитическими сообществами стран восточной Европы и имеющими богатые традиции западными профессиональными объединениями, были продуктивными, они должны быть паритетными, партнерскими, по аналогии с психоаналитическим процессом. В таком случае, станет возможна динамика роста психоанализа, как профессии, в странах, где традиция в свое время была прервана.
Я надеюсь, что данный симпозиум – это наша возможность исследовать и проработать вышеперечисленные, а так же другие аспекты сопротивления психоанализу, чтобы оставалось, как можно меньше «слепых пятен», которые влияют на ход развития психоанализа в наших странах. И это залог того, что драматическое развитие психоанализа на нашей территории избежит трагического финала, который уже случился однажды, на волне большой популярности и вовлеченности психоанализа в разные социальные, культурные и государственные процессы. Факт возрождения – это свидетельство жизнестойкости, и тех возможностей и ресурсов, которые заложены в психоанализ как в метод. И я надеюсь, что развитию психоанализа в наши дни, все же удастся избежать навязчивого повторения трагических событий прошлого.
В заключение добавлю, что психоаналитическая традиция у нас, хоть и была прервана, все же психоанализ в Украине имеет глубокие корни. Поэтому тема симпозиума, на мой взгляд, чрезвычайно важна и актуальна. И я надеюсь, что дискуссии и обмен мнениями будут полезны и продуктивны. Потому, что в этом зале собрались люди, которым не безразлична судьба психоанализа. Многие из присутствующих здесь создают современную историю, благодаря их усилиям и энтузиазму закладывается фундамент будущего отечественного психоанализа. Это строительство требует интеграции усилий. И я надеюсь, что наше участие, наша работа и наше сотрудничество помогут наметить пути интеграции и развития.
И завершить свое выступление, я хочу словами Зигмунда Фрейда из его письма Карлу Густаву Юнгу от 26 мая 1907 г.: «Не мы первые, кому приходится ждать, пока начнут понимать их язык. Я все время считал, что у нас больше тайных приверженцев, чем мы думаем. Каждый раз, когда нас высмеивают, во мне растет уверенность, что мы делаем великое дело».