Ключевые слова: феминный мазохизм – моральный мазохизм – перверсный мазохизм – принцип инерции – принцип постоянства.
Резюме: автор бросает вызов традиционному взгляду относительно перверсного мазохизма, описывая случай мужчины, который осуществлял перверсную мазохистскую практику большую часть своей жизни, и, в конце концов, оставил ее. В то время как некоторые принятые психоаналитические концепции указывают на обычные элементы в перверсном мазохизме, такие как кастрационная тревога и богатая фантазия, автор показывает, что вместо этого он характеризуется ограниченной онейрической активностью, отсутствием тревоги, и предполагает, что мазохист не только не испытывает страха кастрации, но даже, наоборот, желает ее. В противоположность Фрейду, для которого мазохизм был бы следом комбинации между Эросом и влечением к смерти, автор не рассматривает последнее, говоря скорее в терминах принципа постоянства и конституциональных элементов. Автор утверждает, что перверсный мазохизм можно рассматривать как один из видов приспособления (среди прочих), когда имеем дело с избытком количества влечений, с которыми субъект не способен справляться посредством психических механизмов.
В этой статье я буду размышлять только о перверсном мазохизме, отделяя его от других форм мазохизма: феминного мазохизма (не мазохизма женщин) и морального мазохизма.
Однажды я уже писал о перверсном мазохизме (де М’Юзан, 1972), но позднее я случайно наткнулся на необычный случай, основные клинические аспекты которого я здесь опишу. Этот случай заставил меня пересмотреть вопрос о перверсном мазохизме и подойти к мазохистскому субъекту отличающимся от традиционного взгляда образом. Оказалась, что эта новая интерпретация имеет важные теоретические последствия относительно способа отношений между перверсным мазохизмом и психосоматикой. В конечном счете, исследование этой формы мазохизма дает возможность представить себе способ объединения разнообразных путей, открытых психическому аппарату для обращения его отношения к его собственному миру влечений. Фрейд полагал, что перверсный мазохизм является основанием для двух других видов мазохизма (феминного и морального).
Этот случай произошел несколько десятилетий назад. Мужчина обратился ко мне через доктора, наблюдавшего и лечившего его от кровохарканья, которое, хотя в дальнейшем и не было осложнений, требовало тщательного исследования, т.к. раньше у него был туберкулез. Моя коллега провела полное психическое обследование пациента. Она должна была бы «упасть со стула», т.к. то, что она обнаружила, превосходило все представления. Она передала его на рассмотрение мне во время моих больничных обходов, предполагая, что я мог бы заинтересоваться этим случаем. Она полагала, что пациент сам будет заинтересован в такой встрече; несмотря на то, что его перверсная практика к тому времени была уже в прошлом, он оставался озадаченным своим странным состоянием. Пациент – очень умный человек, бывший когда-то высококвалифицированным специалистом в области электроники, но затем удалившийся от дел. Он охотно согласился встретиться со мной, надеясь лучше понять перверсный мазохизм, который доминировал в его жизни достаточно долгое время. Несмотря на то, что этот человек много читал на эту тему, он никогда не находил ничего убедительного.
Субъект, которого мы назовем М., М. Мазо, как сам он себя называл, был все еще активным, и мог бы добиться отличных профессиональных достижений вследствие его высокой квалификации, что показывало, что в жизни (вне перверсной сферы) он не демонстрировал никакого морального мазохизма. В противоположность тому, что можно было увидеть на его теле. Чтение одного только списка, написанного доктором, передавшим мне его, вызывало вопросы касательно всех традиционных концепций эротогенного мазохизма.
Для начала, список татуировок, покрывающих практически все его тело, за исключением лица. Сзади можно было прочесть татуировку, «Жду красивый член»; и другую со стрелкой, «Вход для красивого члена». Спереди, в дополнение к пенисам, вытатуированным на его бедрах, имелся внушительный список: «Я – сука»; «Я – задница»; «Да здравствует мазохизм»; «Я ни человек, ни женщина, а сука, шлюха, кусок плоти для удовольствия»; «Я – живое отверстие для дерьма»; «Помочись и высрись в мой рот, я буду глотать все это с удовольствием»; «Мне нравится, когда меня бьют по всему телу, ударьте меня посильнее «; «Я – сука, трахай меня в задницу»; «Я – шлюха, используй меня как женщину»; «Я – король задниц, мой рот и задница открыты для солидного прекрасного члена».
Шрамы и следы злоупотребления были не менее удивительны. Правая грудь буквально исчезла: она была сожжена раскаленным железом, утыкана иглами и сорвана. Пуп был преобразован в своего рода кратер, внутри был размещен расплавленный свинец, и из-за влажности от пота, продолжал обжигать раскаленным стержнем. Ленты были врезаны в его спину для привязывания крючков, с помощью которых мистер М. мог быть подвешен, в то время как другой человек пронзал его. Мизинец правой ноги отсутствовал; очевидно, он был ампутирован самостоятельно металлической пилой, по приказу его партнера. Поверхность кости была неравномерной, и очевидно, выравнивалась теркой. Он был всюду проколот иглами, даже в грудной клетке. Прямая кишка была увеличена, «чтобы заставить ее походить на влагалище». Фотографии были сделаны во время этой операции. Никакого нагноения не произошло после этих злоупотреблений, даже когда инородные объекты – иглы, винты, кусочки стекла, и т.д. – были вставлены в его тело. Аналогично, годы ежедневного глотания мочи и экскрементов не оказали вредных воздействий. По просьбе терапевта M. показал ей различные инструменты пыток: доски, обитые сотнями шипов; маленькое колесо, утыканное иглами от граммофона и установленное на ручке, используемое для причинения ему боли.
Несколько игл от граммофона были вставлены непосредственно в яички, как показал рентген. Пенис был полностью синим, возможно, результат введения индийских чернил в кровеносный сосуд. Кончик пениса был разрезан лезвием бритвы Х-образно, чтобы сделать отверстие больше. Стальное кольцо, несколько сантиметров в диаметре, было прикреплено к концу пениса, создав своего рода заполненный твердым парафином мешочек из крайней плоти. Магнитная игла была воткнута в головку пениса. Это было, если я смею так говорить, формой черного юмора: член, показывающий свою силу, мог отклонить стрелку компаса. Второе съемное кольцо было плотно прикреплено вокруг вершины мошонки и основания пениса.
Все, что я только что детализировал, можно было проверить. Признаки злоупотребления однозначно удостоверяли правду утверждений субъекта. В этом случае, возможно, речь идет о защитном отношении с моей стороны? И все же я не мог избежать сомнений относительно правдивости некоторых моментов агрессии из того, что он рассказывал о своей жене. Она была его кузиной, и также мазохисткой, как он позже обнаружил. Она умерла в молодом возрасте от легочного туберкулеза, наверняка ослабленная невообразимыми мазохистскими практиками, так как участвовала в различных встречах, требующих присутствия третьего лица, которое играло роль садиста.
Вот так я встретился с этим дружелюбным, очень умным человеком, который говорил со мной откровенно и без провокации, хотя с отношением превосходства, что позволило мне понять, что он, вероятно, относился ко мне с презрением. Невозможно оставаться безразличным, встретившись с таким «материалом», поскольку его характер настолько экстраординарный, что он оставляет нежелание иметь какое-либо отношение к этому. У нас было только две долгих встречи: он не рассчитывал на большее, и я тоже. Он не обращался ни с какой просьбой о терапии, тем более что извращенные практики полностью исчезли из его жизни; ему было 65 лет, потребности либидо стали намного менее давящими, требование «количества» стало менее властным.
Ремарка: традиционный взгляд относительно предохранения половых органов оказался абсолютно ложным, как было только что замечено.
Таким образом, в этом случае мы далеки от всего, что было написано на тему перверсного мазохизма. Стоит вспомнить, однако, работу Фрейда, «Экономическая проблема мазохизма» (1924), написанную спустя несколько лет после работы «По ту сторону принципа удовольствия», где было введено понятие влечения к смерти. Я хочу обратить внимание на отличие между перверсным мазохизмом, феминным мазохизмом и моральным мазохизмом. Фрейд, сделавший перверсный мазохизм основой для двух других, безоговорочно обращается к роли биологических факторов. Пытка, то есть физическое страдание, является средством, способом достигнуть наслаждения (jouissance) или, более точно, оргазмического взрыва, который становится еще более сильным, когда пытка достигает своего апогея. Особенность этого случая заключается в том, что субъект наслаждался моментами «нормальной» сексуальности, особенно в начале его брака.
Второй тип мазохизма, так называемый феминный мазохизм, который никоим образом не является женским мазохизмом, так как его можно обнаружить также и у мужчин, определен как потребность использовать фантазии, подобные тем, которые практиковал M. Мазо, чтобы достигнуть наслаждения (jouissance). Например, фантазии изнасилования, которые встречаются как у мужчин, так и у женщин – которые никогда не применяли бы такие практики в действительности.
Что касается морального мазохизма, то он выражается в том, как человек реализует мазохистские фантазии в жизни. Это может быть постоянный поиск неудачи; моральное страдание; болезненные отношения с особенно жестким Сверх-Я; обширное развитие более или менее парализующего чувства вины и т.д. Моральный мазохизм представляет собой конец эволюции, мазохистской траектории, которая частично или полностью завершена.
Фрейд обращал внимание на основной момент, который он назвал явлением либидного cо-возбуждения, согласно которому все, что происходит с телом, опыт боли, например, приносит с собой дополнительный элемент либидного возбуждения.
Другой тезис Фрейда касается роли влечения к смерти в мазохизме. Возвращаясь к понятию либидного cо-возбуждения, Фрейд думал, что оно недостаточно разъясняло «тайну» перверсного мазохизма. Это объяснило бы, согласно Фрейду, потребность сохранять роль влечения к смерти, иногда называемого деструктивным влечением: влечение, которое остается скрытым в пределах тела и это, как предполагается, используется сексуальной функцией при формировании эротогенного первичного мазохизма. Мазохизм, в данном случае перверсный, был бы следом этой комбинации между Эросом и влечением к смерти. Вторичный мазохизм, с другой стороны, вероятно, появился бы как интроекция садизма.
Хотя я согласен с рядом тезисов Фрейда, я не обращаюсь здесь к влечению к смерти. Я предпочитаю вместо этого обращаться к принципам функционирования: принципу инерции и принципу постоянства. Принцип инерции входит в полную разрядку возбуждения, в то время как принцип постоянства поддерживает возбуждение на его самом низком, хотя и постоянном, уровне. Однако, я согласен с Фрейдом относительно роли «конституционального» фактора. Нежелание психоаналитиков иметь дело с материалом, не принадлежащим области смысла, должно быть преодолено, поскольку в своей работе Фрейд также обращается и к конституциональному фактору. Этот аргумент особенно важен относительно случая M. Мазо. Как уже было сказано, его жена была его кузиной, которую он встретил довольно поздно в своей жизни и которая, со своей стороны, совершала мазохистские действия, начиная с детства, когда она втыкала булавки под ногти. Более того, М. обнаружил, прочитав одно из писем своего отца после его смерти, что отец также принимал участие в перверсных практиках. M. Мазо был убежден, что конституциональные факторы у него играли решающую роль.
Теперь я хочу прокомментировать место количественного фактора, то есть силу влечения, используя освященный веками термин. Когда количество (избыток влечения) переходит определенный уровень, оно не может больше управляться в рамках вторичного процесса (невротического среди прочих) и согласно принципу инерции, ищет разрядку через другие различные формы, в частности извращенные, или даже посредством соматических симптомов. В действительности существует связь между мазохистской перверсией и серьезными соматическими патологиями, что позволяет выдвинуть положение экономической точки зрения в метапсихологии Фрейда – позицию, которую так часто игнорируют.
Потребность в неограниченном наслаждении (jouissance), которой противостоял M., была понята как выражение определенной неизбежности: необходимости подчиниться тотальному требованию разрядки. Я не могу не согласиться с тезисом Теодора Рейка, согласно которому в таких случаях обмануто Сверх-Я, но хочу возразить его точке зрения, что в таком контексте Сверх-Я находится буквально «вне игры».
Четвертое положение моего тезиса касается кастрации. На сегодняшний день принято классическое отношение к кастрации. Фактически, в случае перверсного мазохизма, кастрация больше не валидна, и должна рассматриваться отдельно от тревоги. Это вынудило меня предположить следующее: мазохист не боится ничего, даже кастрации и желает всего, включая кастрацию. Это также касается желания сделать увечье реальностью, то есть, ампутировать пенис: замысел M. был очень рискованным как с медико-юридической позиции, так и касательно потенциальной опасности кровотечения, которое было бы слишком трудно остановить.
Эрогенный первичный мазохизм, является архаичным преждевременным физиологическим механизмом и также имеет свою функцию. Так как боль вмешивается непосредственно после появления идентичности, перверсный мазохизм можно таким образом включить в рамки нормального развития, которое превзошло свою цель.
Теодор Рейк (1953) в своей известной книге по мазохизму подверг сомнению фантазии субъектов о том, что извращенные сценарии являются чрезвычайно богатыми. Вместо этого, по его мнению, они характеризуются экстраординарной нехваткой воображения, стереотипом, что и подтвердил мой субъект, жалуясь на постоянные трудности в изобретении новых пыток, невозможность придумывать их самостоятельно, необходимость полагаться на чтение об идеях других людей. Эта ситуация подобна той, которую можно наблюдать среди пациентов, страдающих от серьезных психосоматических расстройств. Они также подвержены влиянию такого дефицита, включая онейрическую активность. Безусловно, является спорным ограничение места сновидческой активности и фантазий, особенно, если речь идет о влечениях или их нагрузке.
Другой момент был отмечен различными авторами: гордость наряду с презрением к другим, как репрезентанты перверсной активности. Что касается презрения, M. отводил особую роль садистскому партнеру, говоря: «Садист, в конце, всегда теряет самообладание». В то же самое время тревога, которая была превращена в настоящий двигатель перверсии благодаря важности ожидания, фактически утеряна.
Выделение роли конституции, важности «количества», то есть силы, энергии влечения, указывает на выдвижение на первый план роли судьбы. По мнению Фрейда, судьба влечения находится под контролем «экономического» фактора и оказывает особое влияние на художников, которые наделены слишком сильными влечениями. Исходя из мощной внутренней потребности, порожденной влечением, некоторые субъекты в состоянии управлять излишним количеством на психическом уровне посредством сублимации. Это средство не всегда достаточное и должно быть дополнено перверсией, например мазохизмом. Более того, как только сублимация достигнута, она уступает место агрессивным тенденциям, которые могут принять извращенный оборот.
У каждого из нас, для того чтобы управлять напряжением, которое является результатом как нашего отношения к внешнему миру, так и нашего отношения к внутреннему миру влечений, имеется в распоряжении диапазон «инструментов», из которых мы «выбираем», в зависимости от обстоятельств и интенсивности сил и работы (имеется в виду количество), тот «инструмент», который является самым подходящим. Идеальным было бы выбирать как можно чаще психический курс, включая его невротические формы. Может случиться, что такой курс недостаточен и тогда, оставаясь в пределах психической сферы, можно «выбрать» психотический маршрут: не для психотической организации личности, а для ограниченного доступа к моменту галлюцинации. Это может оказаться лучшим решением, чем соматизация, которая может возникать по тем же самым причинам в особенности, когда субъект испытывает страх. Такой случай имел место в Англии, это случай возникновения так называемых блиц язв – желудочных язв, которые формировались и перфорировались почти мгновенно во время периодов бомбардировки. Честно говоря, рассуждать здесь о «выборе» провокационно, так как это сделано без ведома субъекта.
На этом основании я отношу перверсный мазохизм к разряду копинг-механизмов[1], о которых я только что говорил. Я осознаю скрытое значение своего способа рассматривать перверсный мазохизм, утверждая, что никто не может быть брошен ни в какой вид ада. Судьба M. Мазо абсолютно отличалась от той, которую можно было бы вообразить. Как я сказал, M. не оставался мазохистом на протяжении всей жизни. После смерти жены, когда он был все еще молод, он пробовал, с другими партнерами, продолжать мазохистские практики, которые постепенно потеряли для него свое значение. По мере того, как он становился старше, он всё меньше и меньше чувствовал потребность в неизбежной разрядке и пришел к мысли, что может иметь «нормальные» сексуальные отношения, такие, как он имел со своей женой в начале их брака. Кроме тех сновидений, которые во время его «активного мазохизма» имели перверсную природу, и стали тем, что он рассматривал как нормальные сны, в которых он оказывался среди «красивых чувственных женщин». Осознав это и вспоминая депрессию, которая последовала за смертью жены, он думал, что можно установить устойчивые отношения с проституткой, предполагая, что он мог бы продолжить с ней свои извращенные практики. Оказалось, что это невозможно: проститутка представлялась ему абсолютно безнравственной, и это было тем, с чем он не мог смириться.
В конечном счете, М. вынужден был взять молодую домоправительницу, поскольку отношения с его собственной дочерью были разорваны многими годами ранее. С ней и ее будущим мужем он установил отношения «старого папы». Он делал все возможное, чтобы его новая семья ничего не узнала о его предыдущей извращенной сексуальности. Таким образом, М. установил непроницаемый барьер, осуществив полный разрыв между извращенной сферой и остальной частью его нормального и хорошо приспособленного существования, характеризуемого бескомпромиссной этикой, которая, хотя и была свободна от морального мазохизма, все же была несколько строгой.
Поскольку в дальнейшем наши пути разошлись, я больше не получал вестей о нем.
Перевод с английского Светланы Уваровой.
Литература:
M. de M’Uzan «Un cas de masochisme pervers», (1972), La sexualité perverse (Paris: Payot); republished in De l’art à la mort (Paris: Gallimard, 1977).
S. Freud «The Economic Problem of Masochism», (1924), SE, 19, pp.159-170.
T. Reik «Masochism in Modern Man» (1953) (New York: Farrar, Straus); (New York: Grove Press, 1958).
[1] Копинг-механизмы (от англ. coping – совладание) – механизмы совладания. Изучение поведения человека в стрессовых ситуациях привело к выявлению механизмов совладания, или копинг-механизмов, определяющих успешную или неуспешную адаптацию (прим. переводчика).